Пролог
Урсус (по-латыни Медведь) был человеком разносторонним. В нём скрывался и философ, и поэт, и целитель, и уличный фигляр, и чревовещатель, способный в точности воспроизвести любой звук. Урсус странствовал по всей Англии вместе со своим верным волком Гомо (по-латыни Человек). Убежищем им служил маленький деревянный возок из тонких досок, похожий на ящик с двумя дверцами на торцах. Внутри помещался большой сундук, железная печка и маленькая химическая лаборатория.
Лошадью для возка служил Гомо, рядом с которым зачастую впрягался и Урсус. Волк был не только тягловой силой, но полноправным участником представлений: он показывал разные фокусы и обходил публику с деревянной чашкой в зубах. Одна профессия Урсуса помогала другой: написанная и разыгранная им пьеска собирала народ, который покупал приготовленные Урсусом снадобья.
«Ростом он был невысок, но казался долговязым. Он горбился и был всегда задумчив». Несмотря на многочисленные таланты, Урсус был беден, и часто ложился спать без ужина. «В молодости он жил в качестве философа у одного лорда», но, встретив в лесу Гомо, почувствовал тягу к бродяжничеству и предпочёл «голод в лесу рабству во дворце». Теперь «внутренним состоянием Урсуса была постоянная глухая ярость; его внешним состоянием была ворчливость». Он был пессимистом и видел мир только с плохой стороны.
Урсус относился к жизни с мрачной философией. Этот человек никогда не улыбался, а смех его был горьким. Власть аристократии он считал неизбежным злом, с которым следует смириться. Эти мысли он, однако, держал при себе, прикидываясь ярым поклонником аристократов. Доказательством этому служили две длиннейшие надписи на стенах возка. Одна описывала сложнейшие правила этикета, которыми руководствовались английские аристократы.
Вторая надпись представляла собой перечень всех владений герцогов, графов и баронов. Этот перечень предваряла надпись: «Утешение, которым должны довольствоваться те, кто ничего не имеет». Напротив имени лорда Линнея Кленчарлии значилось, что всё его имущество находится под арестом, а сам лорд — мятежник в изгнании.
Странствуя по Англии, Урсус умудрялся избегать неприятностей, хотя Иаков II уже издал закон, преследующий компрачикосов. Гонение на них продолжились и при царствовании Вильгельма и Марии. Компрачикосами звали людей, занимавшихся производством уродов. В XVII-XVIII веках при дворе любого аристократа обязательно был карлик-шут, а публику на ярмарочных площадях развлекали уроды. Компрачикосы покупали детей и изменяли их внешность хирургическим путём.
Красивых, здоровых детей они превращали в карликов и смешных уродцев. Зачастую услугами компрачикосов пользовались, чтобы убрать нежелательного наследника. Эти мошенники были разных национальностей и обычно сбивались в шайки. Как ни странно, компрачикосы были не язычниками, а ярыми католиками и «ревностно охраняли чистоту своей веры».
Часть I. Море и ночь
Зима 1689-1690 года выдалась необычайно холодной. В один из самых холодных январских вечеров 1690 года в одной из бухточек Портлендского залива пришвартовалась бискайская урка — старинное судно с крепим пузатым корпусом. На урку спешно грузились какие-то люди. Один из неясных силуэтов, самый маленький, принадлежал ребёнку. Он был одет в лохмотья, тогда как его спутники укрывались длинными широкими плащами с капюшонами. Погрузившись, люди зашли на борт. Ребёнок хотел последовать за ними, но главарь шайки в последний момент сбросил доску, служащую трапом. Урка отчалила, бросив ребёнка одного на безлюдной и холодной пустоши.
У мальчика не было обуви, а его лохмотья и накинутая на них матросская куртка совсем не согревали. С трудом выбравшись из глубокой бухты с отвесными склонами, ребёнок увидел перед собой бескрайнее и безлюдное плато, белое от снега. Он оказался на Портлендском полуострове. Мальчику повезло: он повернул в сторону узкого перешейка, соединявшего полуостров с Английскими островами. По дороге он наткнулся на виселицу. Труп повешенного контрабандиста был покрыт смолой. Это делалось, чтобы тело как можно дольше сохранялось и служило уроком остальным. Обувь повешенного валялась под виселицей, но ребёнок не посмел её взять.
Заворожённо стоя перед трупом, мальчик чуть не замёрз. Вдруг налетевший порыв ветра, предвестник снежной бури, резко качнул покойника. Это испугало мальчика, и он побежал. Вскоре он миновал очень опасный Портлендский перешеек, представлявший собой «двухсторонний скат со скалистым хребтом посредине», и увидел дым — след человеческого жилья.
Тем временем урку, пересекающую Ламанш, настигла снежная буря. Экипаж долго боролся с ней, чудом избегая самых разных опасностей, но борьба оказалась напрасной. Когда буря стихла, оказалось, что почти весь экипаж урки во главе с капитаном смыло в море, а само судно получило пробоину и идёт ко дну. Пассажиры урки были компрачикосами. Они наняли судно, чтобы сбежать в Испанию. Убедившись, что суша далеко и спасения нет, самый старший из компрачикосов написал признание, которое подписали остальные. Документ положили в стеклянную флягу, оплетённую ивовыми прутьями. На плётенке было вывязано имя владельца. Флягу заткнули, засмолили горлышко, и бросили этот хрупкий сосуд в море.
Снежная буря, бушевавшая на море, охватила и сушу. Миновав перешеек, ребёнок заметил на свежем снегу человеческие следы. Не потерять след ему помогли тихие и странные звуки, доносившиеся из снежной мглы. В конце концов мальчик набрёл на мёртвую женщину, рядом с которой копошился грудной младенец. Мальчик подобрал кроху, завернул в свою куртку, и с грузом на руках двинулся дальше.
Некоторое время спустя мальчик увидел «невдалеке от себя занесённые снегом крыши и трубы». Он вошёл в городок, спящий крепким сном, и начал стучаться во все двери, но никто не спешил ему открывать. Наконец, он набрёл на пустырь, где остановился на ночь возок Урсуса.
Когда мальчик постучал, Урсус собирался съесть свой скудный ужин. Делиться ему не хотелось, но и оставить ребёнка замерзать философ не мог. Не переставая ворчать и ругаться, он впустил мальчика в дом, переодел в сухую одежду и отдал ему свой ужин. К изумлению Урсуса, в свёртке, который принёс с собой мальчик, оказалась годовалая девочка. Ей Урсус отдал молоко, которым надеялся подкрепиться. Утром философ обнаружил, что лицо мальчика изуродовано — на нём застыл вечный смех. Девочка оказалась слепой.
Часть II. По приказу короля
Лорд Линней Кленчарли был «живым осколком прошлого». Он, как и многие другие пэры, признал республику, но после казни Кромвеля не перешёл на сторону восстановленной монархии. Оставшись убеждённым республиканцем, лорд Кленчарли удалился в изгнание на берег Женевского озера. В Англии он оставил любовницу с незаконнорождённым сыном. Женщина была красива, знатна и очень быстро стала любовницей короля Карла II, а её сын Дэвид Дерри-Мойр начал карьеру при дворе. О Кленчарли на время забыли.
За старым лордом, однако, остался титул и пэрство. В Швейцарии он женился, и у него родился законный сын и наследник. Взойдя на престол, Иаков II решил исправить оплошность, допущенную предыдущим королём. Старый Кленчарли к тому времени умер, его законный сын таинственно исчез, и лордом-пэром стал Дэвид. Досталась лорду Дэвиду и завидная невеста, красавица герцогиня Джозиана, незаконная дочь Иакова II.
Прошло время. Королевой английской стала Анна, дочь Иакова II. Джозиана и Дэвид нравились друг другу, «утончённость их отношений восхищала двор». Он был строен, высок, красив и весел. Она — прекрасна и знатна. Свадьбу они, однако, не торопили: и жених, и невеста дорожили своей свободой, хотя в 1705 году ей исполнилось 23 года, а ему — 44.
Как и все аристократы того времени, Дэвид и Джозиана были пресыщены своим богатством. Герцогиня, надменная и чувственная женщина, считала себя принцессой, так как была побочной сестрой королевы Анны. Любовника у неё не было только потому, что Джозиана не могла найти самого достойного, её ограждала не скромность, а гордость. Герцогиню можно было назвать развратной девственницей, «олицетворением чувственной красоты». Королева, некрасивая и глуповатая женщина, недолюбливала свою красивую сестрицу.
Дэвид, повеса и законодатель мод, имел гораздо больше возможностей развлечься. Он участвовал в жестоких проказах аристократической молодёжи, но сам жестоким не был. Он первым начал возмещать ущерб, нанесённый жертвам развлечений. Дэвид посещал боксёрские поединки, участвовал в петушиных боях, и частенько переодевался простолюдином, чтобы прогуляться по улицам Лондона, где его знали под именем Том-Джим-Джек.
Королева, Дэвид и Джозиана следили друг за другом. В этом им помогал человек по имени Баркильфедро. Он был доверенным человеком всех троих, при этом каждый из этой троицы считал, что Баркильфедро служит только ему. Будучи слугой Иакова II, он получил доступ к Джозиане, а через неё попал в королевские покои.
Через некоторое время Джозиана устроила своего «доверенного человека» на должность «откупорщика океанских бутылок» — такая должность существовала тогда в Адмиралтействе Англии. Теперь Баркильфедро имел право открыть любую ёмкость, выброшенную морем на берег. Внешняя учтивость и услужливость слуги скрывали под собой истинное коварство. Джозиану, которая покровительствовала ему небрежно, мимоходом, он ненавидел. Всякое добро требует отмщения, и Баркильфедро ждал случая, чтобы нанести Джозиане удар.
Спасая невесту от скуки, лорд Дэвид показал ей Гуинплена — именно так стали называть мальчика, спасённого когда-то Урсусом. Слепую девочку, которая превратилась в прекрасную, как ангел, девушку, звали Деей. Урсус усыновил обоих детей. Уже пятнадцать лет они странствовали по дорогам Англии, веселя чернь. Гуинплен был невероятно уродлив. Его лицо напоминало «голову смеющейся Медузы», а жёсткие и густые волосы были выкрашены в ярко-рыжий цвет.
Его тело, напротив, было красивым и гибким. Парень был не глуп: Урсус постарался передать ему всё, что знал сам. Уродство юноши не было природным, его лицо перекроили компрачикосы. Гуинплен, однако, не жаловался. Глядя на него, народ хохотал до колик, а потом хорошо платил. Благодаря внешности Гуинплена его спутники не в чём не нуждались.
Прекрасной Дее было шестнадцать лет, Гуинплену исполнилось 24, они любили друг друга и были бесконечно счастливы. Их любовь была чистой — они почти не прикасались друг к другу. Для Деи Гуинплен был самым прекрасным человеком в мире, ведь она видела его душу. Девушка не верила, что любимый уродлив, и над ним смеётся народ. Гуинплен боготворил Дею. Урсус смотрел на них, радовался и ворчал. За эти годы они разжились новым большим фургоном, «Зелёным ящиком», средняя часть которого заменяла сцену. Гомо уже не приходилось возить дом на себе, волка заменил ослик. Старый возок, поставленный в угол фургона, служил спальней Дее. Урсус даже нанял двух цыганок, которые участвовали в представлениях и помогали по хозяйству. Вывеска, висевшая на стенке фургона, рассказывала историю Гуинплена.
Исколесив всю Англию, Урсус решил отправиться в Лондон. Комедианты поселились в Тедкастерской гостинице, находившейся в одном из предместий Лондона. Квадратный двор гостиницы превратился в театральный зал, в котором Урсус представлял написанную им же пьесу «Побеждённый хаос». Самым ярым поклонником пьесы стал Том-Джим-Джек. «Человек, который смеётся» имел такой успех, что разорил все окрестные балаганы. Хозяева балаганов подали жалобу на Урсуса, к ним присоединились священники, но Урсус и в этот раз сумел выйти сухим из воды, а скандал только увеличил популярность «Зелёного ящика».
Однажды представление Урсуса посетила красивая и знатная женщина. Это была Джозиана. Уродство Гуинплена поразило её. Герцогиня решила, что только этот король уродов достоин стать её любовником. Как-то вечером Гуинплен, по обыкновению, прогуливался возле гостиницы. К нему подошёл нарядный мальчик-паж и передал письмо от герцогини, в котором было признание и призыв. Ещё на представлении Гуинплена впечатлила красота женщины, но изменять Дее он не стал. Никому ничего не сказав, юноша сжёг письмо.
Между тем Дея, хрупкая, как тростинка, становилась всё слабее. Урсус подозревал у неё неизлечимую болезнь сердца. Он боялся, что первое же сильное потрясение убьёт девушку.
В то утро, когда Гуинплен сжёг письмо герцогини, в «Зелёный ящик» явился жезлоносец. В XVIII веке этот человек выполнял полицейские функции, арестовывая преступников, подозреваемых или свидетелей. В руках он держал железный жезл. Тот, к кому прикоснётся железный жезл, должен был молча идти за жезлоносцем, не задавая вопросов. В то утро жезл коснулся Гуинплена. Дея не поняла, что любимый ушёл, и Урсус не стал ей ничего говорить, боясь за здоровье девушки.
Старый философ проследил за жезлоносцем. Тот привёл Гуинплена в тюрьму. Урсус провёл возле тюрьмы всю ночь, но двери тюрьмы так и не открылись. Гуинплена отвели в подземную камеру, где пытали какого-то человека — он был распят и придавлен свинцовой плитой. Увидев юношу, человек узнал его и «разразился ужасным смехом». После этого присутствовавший здесь же судья встал и назвал Гуинплена лордом Ферменом Кленчарли, бароном, маркизом и пэром Англии.
Это превращение произошло благодаря Баркильфедро. Именно он вскрыл флягу с признанием, написанным шайкой компрачикосов перед гибелью. Он узнал, что мальчик, брошенный ими на берегу, был законным наследником изгнанного лорда Кленчарли, которого продали компрачикосам по приказу короля Иакова II. Маску смеха на лице Гуинплена создал некий Хардкванон. Его нашли, пытали, и он признался. Леди Джозиана было помолвлена с лордом Кленчарли, но не с человеком, а с его титулом. Если титул поменял владельца, то и герцогиня должна была сменить жениха. Баркильфедро понял, что у него в руках долгожданное орудие мести. Королева поддержала своего верного слугу. Вместе они восстановили Гуинплена в правах.
Ошеломлённый этой новостью, юноша потерял сознание. Очнулся он в прекрасном дворце, куда его привёз Баркильфедро. Он объяснил Гуинплену, что его жизнь кардинально изменилась, и ему следует забыть «Зелёный ящик» и его обитателей. Гуинплен рвался сообщить обо всём Урсусу, отвезти ему денег, но Баркильфедро не позволил. Он взялся отвести солидную сумму сам и уехал, заперев Гуинплена во дворце.
Юноша не спал всю ночь. В его душе происходило «вытеснение величия морального жаждой величия материального». Он, как в бреду, упивался своей властью и богатством всю ночь, но когда взошло солнце, вспомнил о Дее.
Урсус вернулся домой только под утро. Он не решился сказать Дее, что Гуинплен пропал, и устроил целое представление, подражая голосу Гуинплена и шуму толпы. Однако, обмануть слепую девушку он не смог — она чувствовала, что любимого нет рядом с ней. К вечеру в гостиницу явился полицейский и принёс одежду Гуинплена. Урсус бросился к воротам тюрьмы и увидел, как из них выносят гроб. В нём лежал умерший от пыток компрачикос, но философ решил, что это хоронят его воспитанника. Вернувшись в гостиницу, Урсус застал там Баркильфедро в сопровождении пристава. Он подтвердил, что Гуинплен мёртв, и велел философу покинуть Англию.
Придя в себя, Гуинплен начал искать выход из дворца, напоминающего лабиринт. Вскоре он попал в залу с мраморной ванной. К зале примыкала небольшая комната с зеркальными стенами, в которой спала полуобнажённая женщина. Она проснулась, и юноша узнал герцогиню. Она начала соблазнять Гуинплена. Он почти сдался, но в этот момент пришло письмо от королевы, из которого Джозиана узнала, что Гуинплен — её будущий муж. Она моментально охладела к своей новой игрушке, заявила, что муж не вправе занимать место любовника, и скрылась в лабиринте дворца.
Вечером того же дня Гуиннплен прошёл полную церемонию посвящения в пэры Англии и оказался на заседании палаты лордов. Он считал себя посланцем низов английского общества, надеялся достучаться до сознания и душ тех, кто правит Англией, рассказать о нищете и бесправии простого народа. По Лондону уже прошёл слух о возвышении ярмарочного скомороха, и съехавшиеся на заседание лорды говорили только об этом. Они не замечали Гуинпленна, пока тот не поднялся и произнёс пламенную речь. Нечеловеческим усилием ему удалось согнать с лица гримасу вечного смеха.
Теперь он был серьёзен и ужасен. На некоторое время Гуинплену удалось завладеть вниманием лордов, однако вскоре на его лицо вернулась «окаменевшая в смехе маска отчаяния, маска, запечатлевшая неисчислимые бедствия и навсегда обречённая служить для потехи и вызывать хохот». Смех Гуинплена олицетворял все «беды, все несчастья, все катастрофы, все болезни, все язвы, все агонии» бедного люда. Лорды разразились гомерическим хохотом и начали забрасывать Гуинплена оскорблениями. Заседание пришлось закрыть. Знать, с аплодисментами принимавшая скомороха, отвергла лорда. Чаяния Гуинплена «были уничтожены смехом».
В вестибюле юноша встретил лорда Дэвида, которого знал, как Том-Джим-Джека. Тот защищал Гуинплена, оказавшегося его сводным братом. Юноша решил, что наконец-то обрёл семью, но лорд Дэвид вызвал его на дуэль — в своей сумбурной речи Гуинплен оскорбил его мать. Это был удар, разрушающий последние надежды юноши, «он бежал из Лондона». Теперь он хотел одного — видеть Дею.
Гуинплен вернулся к гостинице и обнаружил, что она закрыта и пуста: хозяина арестовали, а Урсус продал «зелёный ящик» и уехал. Ярмарочная площадь тоже внезапно опустела. Увлечённый призраком власти и богатства, юноша потерял всё, что имел. Ноги привели его на берег Темзы. Теперь Гуинплену незачем было жить. Он уже разделся, собираясь броситься в воду, но вдруг «почувствовал, что кто-то лижет ему руки». Это был Гомо.
Волк привёл Гуинплена на голландское судно «Вограат». Там юноша нашёл Урсуса и Дею. Девушка была совсем слаба, и философ уже ничего не мог исправить — Дея умирала от тоски по Гуинплену. Юноша бросился к возлюбленной, и на миг она ожила, на её бледных щеках выступил румянец. Это продолжалось не долго. Дея уже смирилась со смертью любимого и его внезапное возвращение вызвало потрясение, слишком сильное для больного сердца девушки. Она умерла на руках Гуинплена. Юноша был страшен в своём горе. Он вскочил на ноги, и, словно следуя за каким-то невидимым существом, подошёл к краю палубы. Судно не имело бортов, и ничто не помешало Гуинплену броситься в воду. Когда Урсус очнулся, рядом с ним не было никого, только Гомо «жалобно выл в темноте».