Как-то в одной библиотеке вечером заговорили-заспорили персонажи русской литературы об Иване-дураке.
— Мне стыдно, — сказала Бедная Лиза, — что он находится вместе с нами.— Мне тоже неловко рядом с ним стоять, — сказал Обломов. — От него портянками воняет.— Пускай справку достанет, что он умный, — предложила Бедная Лиза.— Где же он достанет? — возразил Илья Муромец.— У Мудреца. И пусть успеет это сделать до третьих петухов.
Долго спорили, и наконец Илья Муромец сказал: «Иди, Ванька. Надо. Вишь, какие они все… учёные. Иди и помни, в огне тебе не гореть, в воде не тонуть… За остальное не ручаюсь». Иван поклонился всем поясным поклоном: «Не поминайте лихом, если пропаду». И пошёл. Шёл-шёл, видит — огонёк светится. Стоит избушка на курьих ножках, а вокруг кирпич навален, шифер, пиломатериалы всякие. Вышла на крыльцо Баба Яга:
— Кто такой?— Иван-дурак. Иду за справкой к Мудрецу.— А ты правда дурак или только простодушный?— К чему ты, Баба Яга, клонишь?— Да я как тебя увидела, сразу подумала: ох и талантливый парень! Ты строить умеешь?— С отцом терема рубил. А тебе зачем?— Коттеджик построить хочу. Возьмёшься?— Некогда мне. За справкой иду.— А-а, — зловеще протянула Баба Яга, — теперь я поняла, с кем имею дело. Симулянт! Проходимец! Последний раз спрашиваю: будешь строить?— Нет.— В печь его! — закричала Баба Яга.
Четыре стражника сгребли Ивана и в печь затолкали. А тут на дворе зазвенели бубенцы. «Дочка едет, — обрадовалась Баба Яга. — С женихом, Змеем Горынычем». Вошла в избушку дочь, тоже страшная и тоже с усами. «Фу-фу-фу, — сказала она. — Русским духом пахнет». — «А это я Ивана жарю». Дочка заглянула в печь, а оттуда — то ли плач, то ли смех.
— Ой, не могу, — стонет Иван.— Не от огня помру — от смеха.— Чего это ты?— Да над усами твоими смеюсь. Как же с мужем жить будешь? Он в темноте и не сообразит, с кем это он — с бабой или мужиком. Разлюбит. А может, осерчав, и голову откусить. Я этих Горынычей знаю.— А можешь усы вывести?— Могу.— Вылезай.
И тут как раз в окна просунулись три головы Горыныча и на Ивана уставились. «Это племянник мой, — объяснила Баба Яга. — Гостит». Горыныч так внимательно и так долго рассматривал Ивана, что тот не выдержал, занервничал: «Ну что? Племянник я, племянник. Тебе же сказали. Или что — гостей жрать будешь? А?!» Головы Горыныча удивились. «По-моему, он хамит», — сказала одна. Вторая, подумав, добавила: «Дурак, а нервный». Третья высказалась вовсе кратко: «Лангет».
— Я счас тебе такой лангет покажу! — взорвался Иван со страха.— Я счас такое устрою! Головы надоело носить?!— Нет, ну он же вовсю хамит, — чуть не плача сказала первая голова.— Хватит тянуть, — сказала вторая голова.— Да, хватит тянуть, — дурашливо поддакнул Иван и запел:
Эх брил я тебя
На завалинке
Подарила ты мене
Чулки-валенки…
Тихо стало. «А романсы умеешь? — спросил Горыныч. — Ну-ка спой. А то руку откушу. И вы пойте», — приказал он Бабе Яге с дочкой.
И запел Иван про «Хасбулата удалого», а потом, хоть и упирался, пришлось ещё и станцевать перед Змеем. «Ну вот теперь ты поумнел», — сказал Горыныч и выбросил Ивана из избы в тёмный лес. Идёт Иван, а навстречу ему — медведь.
— Ухожу, — пожаловался он Ивану, — от стыда и срама. Монастырь, возле которого я всегда жил, черти обложили. Музыку заводят, пьют, безобразничают, монахов донимают. Убегать отсюда надо, а то и пить научат, или в цирк запрошусь. Тебе, Иван, не надо туда. Эти пострашнее Змея Горыныча.— А про Мудреца они знают? — спросил Иван.— Они про все знают.— Тогда придётся, — вздохнул Иван и пошёл к монастырю.
А там вокруг стен монастырских черти гуляют — кто чечётку копытцем выбивает, кто журнал с картинками листает, кто коньяк распивает. А возле неуступчивого монастырского стражника у ворот три музыканта и девица «Очи чёрные» исполняют. Иван чертей сразу же на горло стал брать: «Я князь такой, что от вас клочья полетят. По кочкам разнесу!» Черти изумились. Один полез было на Ивана, но свои оттащили его в сторону. И возник перед Иваном некто изящный в очках: «В чем дело, дружок? Что надо?» — «Справку надо», — ответил Иван. «Поможем, но и ты нам помоги».
Отвели Ивана в сторону и стали с ним совещаться, как выкурить из монастыря монахов. Иван и дал совет — запеть родную для стражника песню. Грянули черти хором «По диким степям Забайкалья». Грозный стражник загрустил, подошёл к чертям, рядом сел, чарку предложенную выпил, а в пустые ворота монастыря двинули черти. Тут черт приказал Ивану:
— Пляши камаринскую!— Пошёл к дьяволу, — обозлился Иван. — Ведь договаривались же: я помогу вам, вы — мне.— А ну пляши, или к Мудрецу не поведём.
Пришлось Ивану пойти в пляс, и тут же очутился он вместе с чёртом у маленького, беленького старичка — Мудреца. Но и тот просто так справку не даёт: «Рассмешишь Несмеяну — дам справку». Пошёл Иван с Мудрецом к Несмеяне. А та от скуки звереет. Друзья её лежат среди фикусов под кварцевыми лампами для загара и тоже скучают. «Пой для них», — приказал Мудрец. Запел Иван частушку.
— О-о… — застонали молодые. — Не надо, Ваня. Ну, пожалуйста…— Ваня, пляши! — распорядился снова Мудрец.— Пошёл к черту! — рассердился Иван.— А справка? — зловеще спросил старичок. — Вот ответь мне на несколько вопросов, докажи, что умный. Тогда и выдам справку.— А можно, я спрошу? — сказал Иван.— Пусть, пусть Иван спросит, — закапризничала Несмеяна.— Почему у тебя лишнее ребро? — спросил Иван у Мудреца.— Это любопытно, — заинтересовались молодые люди, окружили старика. — Ну-ка, покажи ребро, — и с гоготом начали раздевать и щупать Мудреца.
А Иван вытащил из кармана Мудреца печать и отправился домой. Проходил мимо монастыря — там с песнями и плясками хозяйничали черти. Встретил медведя, а тот уже условиями работы в цирке интересуется и выпить вместе предлагает. А когда мимо избы Бабы Яги проходил, то голос услышал:
— Иванушка, освободи. Змей Горыныч меня в сортир под замок посадил в наказание.
Освободил Иван дочь Бабы Яги, а она спрашивает:
— Хочешь стать моим любовником?— Пошли, — решился Иван.— А ребёночка сделаешь мне? — спросила дочь Бабы Яги.— С детьми умеешь обращаться?— Пеленать умею, — похвасталась та и туго запеленала Ивана в простыни. А тут как раз Змей Горыныч нагрянул:— Что? Страсти разыгрались? Игры затеяли? Хавать вас буду!
И только изготовился проглотить Ивана, как вихрем влетел в избушку донской атаман, посланный из библиотеки на выручку Ивана. «Пошли на полянку, — сказал он Горынычу. — Враз все головы тебе отхвачу». Долго длился бой. Одолел атаман Змея. «Боевитее тебя, казак, я мужчин не встречала», — заговорила ласково дочь Бабы Яги, атаман заулыбался, ус начал крутить, да Иван одёрнул его: пора нам возвращаться.
— Слава богу, живы-здоровы. Иван, добыл справку?— Целую печать добыл, — ответил Иван. Но что с ней делать, никто не знал.— Зачем же человека в такую даль посылали? — сердито спросил Илья.— А ты, Ванька, садись на своё место — скоро петухи пропоют.— Нам бы не сидеть, Илья, не рассиживаться!— Экий ты вернулся…— Какой? — не унимался Иван.— Такой и пришёл — кругом виноватый. Посиди тут!..— Вот и посиди и подумай, — спокойно сказал Илья Муромец.
И запели третьи петухи, тут и сказке конец. Будет, может, и другая ночь… Но это будет другая сказка.
